В серии «Библиотека Федерации шахмат России» вышла книга известного историка и писателя Сергея Воронкова «Русский сфинкс» (544 страницы, свыше 200 иллюстраций, многие из них публикуются впервые). Это, по сути, первая серьезная попытка осмыслить загадку личности Александра Алехина. Пускаясь в путь, автор даже не представлял себе, что его ждет. Он просто скрупулезно изучал и сопоставлял документы и свидетельства очевидцев – те, что были известны, и те, что ему самому удалось найти (среди них – немало уникальных). Результат удивил: образ «русского сфинкса» получился мало похожим на тот, к которому мы все привыкли. Он гораздо сложнее, внутренне противоречивее и трагичнее – впрочем, как и у многих других русских гениев, чью жизнь переехало «красное колесо». В чем-то вызывает восхищение, в чем-то сочувствие, а в чем-то и неприятие…
Перед вами – авторское предисловие. По вопросам приобретения и распространения книги обращаться к автору: Адрес электронной почты защищен от спам-ботов. Для просмотра адреса в вашем браузере должен быть включен Javascript.
Тень Гулливера
О живых следует говорить уважительно;
о мертвых – только правду!
Ф. Вольтер
Знаете, что побудило меня взяться наконец за эту книгу? Чувство долга. Еще в 2001 году, публикуя в «64» одну из неизвестных статей Алехина, я написал, что «чувствую свою вину перед любителями шахмат за то, что сижу как собака на сене», и пообещал издать сборник «Парижский автограф Алехина», в который войдет «богатейшее наследие русского гения, рассыпанное по парижским, берлинским, шанхайским, варшавским, рижским, сан-францисским и т.д. газетам». Однако куча других проектов, сначала совместных («Давид против Голиафа», «Русские против Фишера»), а потом и собственных («Шедевры и драмы чемпионатов СССР», «Федор Богатырчук. Доктор Живаго советских шахмат»), надолго отодвинула реализацию замысла…
Как оказалось, не зря. За эти годы ко мне «притянулось» столько уникальных документов, связанных с личностью и творчеством Алехина, что можно только благодарить судьбу, что я не поспешил тогда со сборником.
Первое такое «притяжение» случилось в 2005 году, когда мне посчастливилось выйти на сына Георгия Римского-Корсакова, однокашника Алехина по Поливановской гимназии, и он прислал мне оригинал воспоминаний отца, опубликованных когда-то в «Шахматах в СССР». Сравнив тексты, я ужаснулся! В журнале были вычеркнуты целые страницы, абзацы, фразы, даже отдельные слова – всё, что могло бросить тень на хрестоматийный образ Алехина. (Так же поступил журнал и с воспоминаниями актера Григория Ге о Чигорине, и, помню, сличая текст с оригиналом в «Ниве», я чувствовал себя настоящим криминалистом. Да, читатель, вот так и лепились в советское время фигуры «основоположника отечественных шахмат» и «первого русского чемпиона мира».)
Именно этот случай заставил меня задуматься: а что мы, в сущности, знаем об Александре Алехине? Не о шахматисте – человеке? Особенно в «русский» период его жизни (до отъезда за границу в 1921 году), когда он, собственно, и сформировался как личность?.. Если честно, почти ничего. Казалось бы, столько всего понаписано, даже художественный фильм снят – а всё как-то мимо, не о том: ощущение фанерной декорации, подделки… «Коротка кольчужка» получилась, да и, прямо скажем, не совпадает хрестоматийный образ Алехина с космической глубиной его шахмат. Талантливый, чертовски работоспособный и очень целеустремленный малый, не более того. Вряд ли биографы сознательно лепили такой образ. Просто они мерили по себе, а для Алехина эта мерка оказалась слишком куцей: ведь даже в чужой биографии мы можем клонировать только самих себя!
Мы даже толком не представляем себе его литературный стиль, хотя, как известно, стиль – это человек. Ведь все алехинские книги знакомы нам только по переводам. Но никакой, даже самый лучший, перевод не в состоянии передать своеобразие и обаяние его текстов. Разница, поверьте, большая; переводной Алехин изъясняется порой таким языком, какого выпускник Императорского Училища правоведения просто не мог себе позволить. Мой старший друг и строгий учитель, Юрий Львович Авербах вспоминал, как, прочитав роман «Белые и черные», сказал автору: «Саша, вот Алехин у тебя во сне говорит: “Спасибо, дяденька Ласкер”. Да не мог Алехин так сказать! Ведь он из богатой дворянской семьи, к нему даже в детстве все на “вы” обращались». Котов поблагодарил, обещал исправить в новом издании. Но так и не исправил…
Потому-то я и хотел издать сборник статей Алехина, написанных на русском языке. Стиль характерен и узнаваем. Он пишет длинными, довольно сложными по конструкции фразами, но при этом изумительно ясно – и подчас образно – формулирует свою мысль, так что текст читается без усилий, на одном дыхании. Поражает непривычная, иной раз даже шокирующая прямота в оценках коллег, а шарм придает скрытая, но всегда ощутимая эмоциональность, которая почему-то исчезает при переводе…
Надеюсь, теперь понятно, почему свой цикл статей об Алехине на сайте Chesspro я назвал «Русский сфинкс». Меня настолько увлекла эта тема, что за три года (2006–2009), урывками от других проектов, я написал семь объемных статей, причем каждая открывала что-то новое в биографии и творчестве чемпиона мира. Жизнь подкидывала такие свидетельства, что дух захватывало: сколько ж всего скрыто еще в государственных архивах, личных коллекциях, в дореволюционной, эмигрантской и советской периодике, в мемуарных книгах! Там на много лет раскопок, а мы всё норовим по лености своей передрать что-нибудь у предшественников и запустить в оборот по новому кругу. Вот и похожи биографические книжки «про великих» одна на другую, как сиамские близнецы: с одними и теми же, набившими оскомину фактами, партиями и фотографиями…
Кстати, одни воспоминания «притянули» другие, еще более сенсационные. «Невероятно, но факт: сохранились подробные записки еще одного алехинского соседа по парте, причем в полном виде их тоже еще никто не публиковал! Но об этом в следующий раз…» Думал ли я тогда, в 2006-м, что на расшифровку чудом обретенной рукописи Павла Попова у меня уйдет не один год. Раз за разом подступал я к неясным местам, продираясь сквозь ужасный почерк, но последний ребус разгадал совсем недавно, да и то с помощью жены… А ведь эти записки – самое ценное свидетельство о молодом Алехине, позволяющее нам в буквальном смысле заглянуть в его душу!
Отдельная песня – раритеты из архива крупнейшего советского алехиноведа Александра Котова, подаренные мне его вдовой. Некоторые фотографии Алехина я увидел впервые – сам Котов их почему-то не обнародовал. Как и очень информативные письма падчерицы Алехина и ее мужа, с которыми он переписывался… Но больше всего поразило то, что Котов «утаил» рукопись Алехина с партиями олимпиады 1920 года! Когда Елена Максовна открыла конверт с этими рассыпающимися в руках листками («Тут что-то шахматное, я подумала, вам будет интересно»), я сразу понял, что это за партии. А вот алехинскую заглавную букву «А», каюсь, узнал только дома, хотя она уникальна, как отпечаток пальца… В том же конверте оказались и записи партий Алехина с Николаем Григорьевым, среди которых тоже много неизвестных.
Пора привести и документы масонской ложи, в которой состоял Алехин. Их еще в 1994-м отыскал Юрий Шабуров в бывшем Особом архиве СССР и, переписав от руки, опубликовал – как оказалось, очень скупо, упустив ряд важных деталей, – в статье «Тайна ложи “Астрея”». Шли годы, но желающих съездить в архив не находилось. Пришлось ехать самому. Я сделал копии документов в 2012 году, когда собирался возобновить на сайте цикл «Русский сфинкс», но… впервые привожу только сейчас. Вместе с личной карточкой Алехина, присланной мне из Grande Loge de France – Великой ложи Франции!
Впрочем, не буду пересказывать всех находок, которые ждут читателя. Ожидаемый сюрприз – уже не сюрприз; пусть каждая глава будет для вас маленьким (или большим – когда как) откровением. Скажу только, что, к моему удивлению – я не ставил перед собой такой масштабной задачи, – книга в итоге охватывает всю жизнь Алехина: от ранних лет до послевоенных переговоров с Ботвинником…
Ну а в конце книги вас ждет часть того «богатейшего наследия русского гения», с желания опубликовать которое всё когда-то началось. Она так и называется – «Парижский автограф», ибо состоит из статей самого Алехина и интервью с ним. К большому сожалению, не вошли статьи о его сеансах и о матчах с Капабланкой, Боголюбовым и Эйве, принадлежащие другим авторам, – в противном случае пришлось бы издавать второй том. Среди них выделю Евгения Зноско-Боровского – на мой вкус, лучшего шахматного литератора той поры (в Тартаковере, конечно, больше остроумия и внешнего блеска, но вес и сила слов – все же другие). Хорошо сказал о его статьях Алехин: «Всё это шахматные стихотворения, только в прозе». До сих пор помню чувство восторга от статей Зноско о матче 1935 года – лучше об этой эпической драме никто не написал и, думаю, уже не напишет. Одна концовка чего стоит: «Крушение Алехина ярче его побед демонстрирует истинный его рост. От него осталась только тень. Но и тени Гулливера достаточно, чтобы покрыть всю страну лилипутов».
На обложке книги воспроизведена гравюра швейцарского шахматиста Эрвина Фёльми, опекавшего сына Алехина. Фото из архива А.Котова. Сзади надпись: «Aljechin, Holzschnitt v. Dr. E.Voellmy». Holzschnit – это гравюра на дереве (нем.).